Один из автомобилей громко бибикнул, я вздрогнула, очнулась от своих воспоминаний и посмотрела на свои наручные часики. Сегодня я шла вместе с Николаем и семьей его начальника в театр. Мне не нравились такие походы, где нужно улыбаться тем, кто тебе не очень по душе и разговаривать о том, что тебе не интересно. Николай знал об этом и каждый раз старался меня задобрить, чтобы я сильно не злилась на него.
Я встала и пошла по направлению к нашему дому, думая о том, что мне очень нравилось ходить в театры, и не только в театры, посещать картинные галереи, Эрмитаж, да и Николаю нравилось то же самое. Поэтому мы старались как можно чаще посещать эти места, особенно когда он стал подниматься по карьерной лестнице все выше и выше, и в доме стало появляться больше денег. А уж когда я вышла на работу…
– Дамочка, смотрите куда идете! – крикнул мне водитель, потому что, задумавшись, я чуть не вышла на проезжую часть.
Я извинилась, и пошла дальше, только теперь так глубоко не уходила в свои мысли. Теперь я стала перечислять про себя, что мне нужно успеть сделать. Сходить в парикмахерскую, выбрать платье. Николаю тоже не нравилось, когда нам приходилось ходить в театр с кем-либо, но и отказать своему начальнику, директору завода, на котором он работал, он тоже не мог. Особенно он не любил, когда тот приглашал нас на свою дачу за город, то, как он смотрел на меня, когда я в купальнике заходила или выходила из воды. Его жена была грузной, пожилой женщиной, тогда как я молодой, стройной и красивой. Иногда директор мог подолгу держать меня за руку, якобы заговорившись на какую-то тему. Мне приходилось улыбаться, и терпеть все это.
Сделав прическу и вернувшись, домой, я стала выбирать платье, в котором я еще не появлялась перед начальником Николая. Он был ведущим инженером, и мне нужно было соответствовать его статусу. Николай, как всегда, прибежал в последнюю минуту, стал быстро переодеваться и говорить мне комплименты.
– Ева я так ревную тебя, – сказал он в конце, подошел ко мне и обнял. – Ты у меня самая красивая, ну как с такой женой выходить в люди.
– Так и выходи, – смеялась я и гладила его по груди, – гордись, что у тебя одного я такая.
– Горжусь, очень горжусь, – он потянулся к моим губам, но я отвернула свою голову.
– Коля, – сказала я недовольно, – помада, и мы уже опаздываем.
– Ничего, ничего, – затормошил меня в руках Николай, – вечером мы вернемся домой и поверь мне, никакая помада меня не остановит.
– Тебя остановит алкоголь, – говорила я, надевая свои туфли. – Потому что после театра, твой директор потащит нас в ресторан, и снова будет приглашать меня на танец, а его жена потом будет недовольно сверлить меня своими глазками.
– Что поделаешь, – вздыхал Николай, – такова моя, а вернее наша доля.
Мы вышли с ним из нашего подъезда, он помог мне сесть в машину, сам сел за руль, но перед тем как тронутся, взял мою руку и поцеловал ее.
К театру мы успели почти вовремя. Я увидела, как из своей машины вылезает начальник Николая, а потом его жена. Он тоже увидел нас и заулыбался.
– Ева Адамовна, вы как всегда великолепны, – пропел он, когда мы подошли к ним, взял мою руку и поцеловал ее.
– Спасибо, – я тоже улыбнулась в ответ. – Вера Семеновна, здравствуйте, ох, что это, что за прелесть у вас, новые сережки?
Я знала, что жена начальника Николая очень любила украшения, и еще больше ей нравилось, когда их замечали и хвалили.
– Да, – тут же зарделась Вера Семеновна, – мой кусик недавно подарил мне, к премьере.
– Для моей половинки все что угодно, – сказал кусик и поцеловал ее в щеку.
Мы постояли немного в фойе, здороваясь, если видели знакомых, а потом прошли на свои места. Николай подал мне программку и платок.
– Ты как всегда будешь плакать, – сказал он, потому что знал, что когда я смотрю на сцену, я полностью погружаюсь в действие, которое там происходит. То же самое со мной происходило и в кино, и поэтому Николай всегда брал с собой по несколько платков.
Занавес открылся, и реальность перестала для меня существовать. Я была там, вместе с героями. Николай держал меня за руку, поглаживая ее, и смотрел то на сцену, то на меня. Его сердце сжималось от той нежности, что он чувствовал ко мне и любви. Каждый день он благодарил Бога за то, что тот позволил ему встретить это чудо, а главное жениться на мне. Он был счастлив, хотя знал, что я и половины не испытываю к нему того, что испытывает ко мне он.
Он улыбнулся, когда увидел, как я зашевелила пальцами на второй руке, потому что знал, что произойдет дальше. Теперь я затеребила жемчужную ниточку, которая висела у меня на шее. Это означало, что я крайне взволнована, и он сжал мою руку, давая тем самым понять, что рядом. Я слегка вздрогнула, и перестала теребить бусы.
В антракте мне пришлось слушать болтовню Веры Семеновны, которая делилась сплетнями завода. Но потом я снова окунулась в действие на сцене. А когда спектакль закончился, зааплодировала и одна из первых вскочила со своего места. В такие моменты мне было все равно, кто я, что я, с кем я. Я просто получала удовольствие.
Как я и говорила Николаю дома, после спектакля мы поехали в ресторан. Николай старался не пить, но это ему плохо удавалось, поэтому домой ехать пришлось на такси. Я помогла ему подняться на наш этаж, раздела и уложила в постель. А сама, когда переоделась и помылась, налила себе чаю, села за стол на кухне и стала вспоминать тот вечер, когда я встретила Дмитрия, врезавшись в него.
– Опять его вспоминаешь, – в дверях стоял Николай и покачивался.
Я вздрогнула и повернулась в его сторону.
– Ты постоянно после театра такая, – я уже подошла к нему и повела его к постели. – Почему не я шел этой улицей, почему не я! Надо было врезать ему тогда, из-за тебя не стал!
– Никого я не вспоминаю, успокойся, Николай, зачем ты встал, – я пыталась уложить его в постель, но он упирался. – Просто думала, куда завтра повести своих учеников.
– Со мной, ложись со мной! – он пытался развязать тесемки моего халата. – Чего ты там одна сидишь!
– Сейчас лягу Коля, свет только на кухне выключу и лягу, – уговаривала я его.
– Тогда и я лягу! – он сел на кровать и выпятил свою грудь.
Я быстро сходила, ополоснула кружку, сняла халат и только тогда смогла уложить его в постель. Он обнял меня, прижал к себе, стал гладить мое тело, целовать меня и шептать, что я только его, и он никому меня не отдаст, как он меня ревнует, к коллегам по работе, а особенно к моим мыслям и воспоминаниям. Я гладила его по голове, постепенно он успокоился и заснул. А я не могла уснуть, хотя знала, что там, в царстве Орфея я могу увидеть его, моего любимого, которого я не забыла, как ни пыталась. Но я не закрывала глаза, лежала и смотрела в потолок, вспоминая сегодняшнее представление, а потом, пытаясь понять, счастлива ли я с Николаем. Он столько дал мне, возможность учиться и работать по специальности, познакомил с этим чудесным городом, научил любить его. В доме был достаток, мы ни в чем не нуждались, как в первые годы. Несколько раз ему предлагали квартиру по больше, но он отказывался, потому что нам нравился наш дом, двор и наша квартира, которая досталась ему от бабушки. Я сделала ее уютной, и всегда с радостью возвращалась домой. Все это было хорошо, но была ли я все-таки счастлива. Сколько бы я не думала, я так и не могла ответить себе на этот вопрос. Была благодарность, со временем привязанность, но не более того. Но я успокаивала свою совесть тем, что он был счастлив рядом со мной. И значит все это не зря, моя и его жизнь, этот город, мои ученики.
Мои ученики. Я заулыбалась и с этими мыслями наконец-то заснула, чтобы на следующий день проснуться, увидеть их светлые улыбки и снова услышать их звонкие голоса, которые без всяких сомнений делали меня счастливой.
– 2 —
– Ева, милая ты дома? – в квартиру заходил Николай, и, не разуваясь, заглядывал в комнату.
Я подняла голову от тетрадки, в которой писала и улыбнулась ему.
– Это тебе, – он протянул мне небольшую коробочку. Я взяла ее в руки и открыла.
– Коля, – выдохнула я, – зачем, не надо было, – говорила я, прижимая одну руку к груди, потому что во второй я держала коробку с золотыми сережками, на которых поблескивали камни.
– Это подарок, – тихо сказал он, – с окончанием учебного года.
Он вздохнул и отвернулся от меня. Я поняла, что неправильно среагировала на его подарок, но это была моя естественная реакция. Нужно было исправлять положение, ведь он старался и не его вина, что его подарок не так радовал меня, как та простая брошка, которую когда то, в другой жизни, подарил мне Дима.
– Коленька, – позвала я его тихо, – спасибо, – я подошла к зеркалу, сняла те сережки, которые были в моих ушах, и вдела те, которые только что подарил мне мой муж. – Посмотри, – я дотронулась до его плеча, когда подошла к нему.
